2.6. Экосистемные изменения и экологическая культура
Начало формирования первичной экосистемы происходило в автоматическом (для неживых элементов) и биоавтоматическом (для организмов) режимах. На этом уровне развития для первых организмов существовала только окружающая среда, включающая и другие организмы. Поэтому как внутривидовые, так и межвидовые отношения, независимо от достигнутого на тот момент биоразнообразия, фактически еще отсутствовали. Скорее всего, первые организмы были гетеротрофами, о чем косвенно говорит и единственность случая возникновения жизни. Уникальность места возникновения жизни накладывала серьезные ограничения на возможность ее экспансии в другие районы. Вероятно, жизнь длительное время формировала первую очень локальную экосистему в месте своего возникновения. Процессы разложения первичных организмов и накопления продуктов их жизнедеятельности постепенно создали базу для возникновения редуцентов, что ознаменовало появление принципиально другой группы организмов (протоархей?), способной существовать относительно независимо от первичного источника питающих веществ. Это позволило, с одной стороны, несколько расширить ареал обитания организмов, с другой стороны, в какой-то мере замкнуть круговорот вещества и энергии, что и позволяет говорить о формировании достаточно зрелой локальной экосистемы. Отметим, что даже на этом примитивном уровне в результате жизнедеятельности первых организмов окружающая среда в целом меняется в сторону, более благоприятную для дальнейшего существования и распространения жизни, а сама жизнь приспосабливается к новым условиям, созданным с ее участием (возникает самоподдерживающийся процесс взаимных изменений). И только после этого жизнь как системное явление (а не в виде отдельных организмов) могла начать осваивать иные территории, в том числе с другими источниками питания (появление автотрофов?).
Как мы уже говорили, одним из атрибутов жизни является сопряжение внутреннего и внешнего обмена веществ, поэтому каждое освоение новой территории приводило к изменению на ней круговорота веществ, так или иначе участвующих в жизненных процессах. Изменялись и энергетические потоки на этой территории (например, за счет изменения альбедо), что позволяло влиять и на некоторые геофизические параметры окружающей среды. Формирование глобальной экосистемы (биосферы) привело к тому, что, с одной стороны, параметры окружающей среды все дальше уходили от точки равновесия, обусловленной естественным круговоротом веществ в неживой природе, с другой – эти параметры стали регулироваться биотой в достаточно узком диапазоне изменений, в целом достаточно благоприятных для ее существования (с учетом встречной адаптации организмов к получившимся параметрам). Так, например, естественная (без влияния биоты) атмосфера планеты типа Земля должна содержать за счет дегазации мантии более 90% углекислого газа, что мы и наблюдаем в атмосфере наших ближайших соседей по межпланетным взаимодействиям, – на Марсе (95,3%) и Венере (96,5%). В текущем же составе атмосферы Земли доля углекислого газа из-за поглощения его биотой (с последующей консервацией избытков в литосфере) составляет всего около 0,04%.
Естественно, под влиянием различных факторов происходили определенные колебания ряда показателей окружающей среды (есть ограничения по возможностям биотического регулирования, кроме того, не все факторы регулируются), однако эти колебания в основном имели геологическую размерность (десятки, сотни тысяч, миллионы лет и больше), к которым значительная часть биоты успевала адаптироваться. В случаях же быстрых и сильных изменений (обычно под влиянием различного рода масштабных катаклизмов) происходило массовое вымирание значительной части видов биоты (за всю историю жизни палеонтологами идентифицировано пять массовых вымираний).
Ситуация с устойчивостью сначала локальных экосистем, а затем и биосферы в целом кардинально изменилась после появления человека. Как мы указывали выше, взаимосвязь культуры и техники, наряду с формированием моногамных семейных отношений [34], в значительной степени обусловила становление человека как разумного существа и привела к образованию искусственного мира. За период своего становления искусственный мир преодолел три крупных природных ограничения, связанных с использованием вещества природы, дефицитом естественных источников энергии и ограниченными возможностями человеческой психики по обработке и использованию информации. Именно это позволило человечеству обойти систему локальных ограничений, «накладываемых» через систему обратных связей на развитие любого биологического вида на Земле.
Принципиальную роль в формировании искусственного мира играли процессы отчуждения своего и освоения чужого результата деятельности конкретных людей. Выступая посредником в этом процессе, искусственный мир стал развиваться по своим собственным законам (выходя за рамки сознательной деятельности человека), оказывая влияние как на природу, так и на жизнедеятельность самого человека. Антропогенные изменения в природе оказались уже настолько значительны, что, по мнению ряда ученых, началось шестое массовое вымирание биологических видов [45].
Фактически дальнейшее развитие искусственного мира столкнулось с ограниченными возможностями биосферы поддерживать параметры окружающей среды в приемлемых для человечества пределах. Преодолеть этот барьер техническими средствами не представляется возможным. Идея полной замены биосферы на регулируемую человеком техносферу вряд ли осуществима, поскольку длительное существование столь сложной системы как биосфера возможно только на принципах саморегуляции, основанных на системе обратных связей (а именно это является «слабым звеном» техносферы). Поэтому следует «согласовать» развитие искусственного мира с естественным развитием биосферы, а значит, необходимо управлять развитием искусственного мира (вернее, направлять его развитие в рамках имеющихся возможностей, поскольку полное управление техносферой также не представляется возможным). Искусственный мир требует сознательного управления, надежды на саморегуляцию в данном случае не оправданы.
Одним из важных инструментов косвенного управления социумом является повышение качества существующей экологической культуры [46]. В широком понимании экологическая культура представляет собой часть общей культуры, проявляющейся в сфере взаимодействия человека с окружающей средой. Поскольку человек активно взаимодействовал с окружающей природной средой с момента своего появления, он всегда обладал определенной экологической культурой. При этом необходимо учитывать, что культура как явление эволюции живого мира не имеет этической «окраски», придание ей положительных коннотаций является результатом бытового понимания термина «культура». Выделение человека из животного мира и становление его культуры (включая развитие техники) – это взаимообусловленные процессы, в рамках которых в непрерывной борьбе с окружающей природной средой происходило все большее отчуждение человека от этой среды. Поэтому по вполне объективным обстоятельствам сформировавшаяся экологическая культура в целом имеет антропоцентричный, утилитарный и биофобный характер, а разрушение, в меру своих возможностей, естественной природной среды обитания даже на заре становления человечества являлось скорее правилом, чем исключением, что регулярно приводило к возникновению множества локальных экологических кризисов.
В согласии с природой жил предок человека, но как только он стал человеком – такое согласие закончилось. Кроме того, часть эволюционных изменений в сфере нейронных и социальных явлений, которые произошли с человеком за период его становления и которые еще дальше отодвинули его от естественного состояния, имеет необратимый характер. Это означает, что даже в случае наступления глобального, не летального для человечества кризиса (социального, экономического, экологического), после которого использование техники будет значительно уменьшено, а нейронные и социальные явления могут претерпеть некоторую деградацию (вернуться к более «естественному» состоянию), это состояние в любом случае будет далеким от равновесного с окружающей средой. Другими словами, человечество уже не сможет полностью вернуться в лоно природы, даже если бы оно этого захотело.
В то же время изучение истории развития различных локальных культур показывает, что после наступления серьезного экологического кризиса (совсем избежать этой фазы развития ни одной исследованной локальной цивилизации не удавалось) отдельные социумы, меняя свои нормы поведения и вводя определенные хозяйственные ограничения (повышая качество экологической культуры), оказались способны длительное время жить в относительном согласии с окружающей природной средой [47]. Проблема, однако, состоит в том, что нет никакой гарантии, что человечество в целом сможет пережить глобальный экологический кризис, если последний затронет основы биотической регуляции окружающей среды планетарного уровня. При принятии своевременных и адекватных мер глубину наступающего экологического кризиса можно уменьшить, а значит, увеличить наши шансы на выживание.
Специфика экологической культуры состоит в том, что ее основным партнером по взаимодействию выступает окружающая среда, которая не может оперативно «реагировать» на наши воздействия, и ответ порой приходит уже следующим поколениям. А это значит, что те уровни сознания, которые принимают большинство решений («подсказывая» их нашему самосознанию), без специальных мер воздействия в период их формирования не воспринимают экологические проблемы как жизненно важные. Поясним эту мысль.
При формировании социальных отношений, составляющих значительную долю общей культуры, поведение человека регулируется, в первую очередь, одобрением или осуждением общества. При всем многообразии поведенческих реакций в человеческом обществе уже выработались типовые реакции поведения при социальных взаимодействиях (а часть из них досталась еще от приматов). Но любые типовые реакции, если они действуют достаточно длительный период времени, начинают подпадать под частичный генетический контроль – в виде предрасположенностей к тем или иным формам поведения. Сейчас проводится много исследований по выявлению влияния генов на различные формы поведения [48, 49, 50, 51], но, похоже, нет ни одного исследования, которое показало бы, что бережное отношение человека к окружающей среде уже взято под частичный генетический контроль.
В повседневной жизни человек в основном озабочен своим взаимодействием с другими людьми (и это автоматически непрерывно оценивается на неосознаваемом уровне сознания), а отношения с внешней природной средой имеют потребительский и пассивный характер. Некоторая озабоченность появляется при явном нарушении экологической безопасности, но в целом эта часть взаимодействий в обыденной жизни находится на периферии человеческого внимания. Поэтому надеяться, на то, что общая культура, направленная в основном на регулирование социальных отношений, автоматически повысит экологичность поведения и принимаемых решений, будет неверно. Для экологизации общей культуры (повышения роли и веса экологической ее части) необходимо предпринимать специальные усилия, в рамках которых в социальные нормы поведения должны включаться и вопросы ответственного отношения к природной среде. Отметим, что без изменения социальных норм поведения усилия по экологическому воспитанию и образованию подрастающего поколения в значительной степени не дают нужной отдачи (не дети формируют социальные нормы, а социальные нормы – подрастающих детей).
Формирование отношения к окружающей среде закладывается в процессе социализации, когда личный субъективный опыт (в первичных и естественных вторичных знаках) интерпретируется с помощью общепринятых норм и смыслов (через искусственные вторичные знаки). Поэтому самый надежный и фундаментальный способ изменить отношение к окружающей среде – вводить новые, биофильные смыслы в содержание устоявшихся понятий, а также расширять сферу применения понятий, имеющих нужную направленность, возможны также разработка и внедрение в сознание человека новых понятий. Это длительный процесс, но его успешная реализация в перспективе (весьма отдаленной) может привести к закреплению достигнутых успехов и на генетическом уровне (через появление инстинкта заботы об окружающей среде), если новая стратегия будет влиять на индивидуальную приспособленность, например через изменение брачных предпочтений (как это происходило со снижением агрессивности человека). Такая работа фактически ведется (через систему экологического образования), но она пока недостаточно системна и охватывает не все категории населения.
Формирование экологически ориентированных ценностно-рациональных действий через экологическое образование еще не гарантирует реализации соответствующего поведения человека. Как мы отмечали выше, в человеческом поведении растет доля целерациональных действий, а доля ценностно-рациональных падает. Поэтому помимо включения экологических ценностей в культуру человека необходимо как можно шире вести деятельность, связанную с разъяснением реальных опасностей нарушения принципов функционирования биосферы, дополнительно воздействуя и на инстинкт самосохранения.
Повод для осторожного оптимизма дает ситуация, связанная с принятием, в свое время, мер по уменьшению вероятности развязывания широкомасштабной ядерной войны. Как показывает этот опыт, осознание реальности угрозы существованию человечества способно изменить поведение людей. Однако следует учесть и тот факт, что если в случае ядерной угрозы достаточно было донести нужную информацию до узкого круга лиц, принимавших соответствующие решения, то в случае глобального экологического кризиса такую информацию необходимо будет донести до значительно большего числа людей, поскольку само решение проблемы связано с определенными ограничениями в реализации ряда потребностей, которые должны в целом поддерживаться обществом.
Конечно, одними изменениями культуры и информированием о возникшей опасности всех проблем экологической безопасности не решить, но эти изменения являются определенным базисным условием (необходимым, но недостаточным), создание которого может позволить реализовать политику на построение новых взаимоотношений человека и природы, если такая попытка будет предпринята. Для организации такой политики необходимо иметь четкое представление как о целях управления, так и о сущности самого процесса управления. При постановке целей следует учитывать направленность процессов эволюционного развития, чему и посвящена третья глава.